Чем для меня может полезна лунная соната
Что для вас классическая музыка? Ходите ли вы на её концерты? Вдохновляет ли она вас? Умиротворяет?
В этой статье не будет высоких рассуждений, нет, скорее я просто поделюсь своим собственным восприятием и расскажу несколько историй, напрямую связанных с классической музыкой.
Идея написать о классической музыке родилась после прочтения статьи Музыка, живущая в веках на блоге Людмилы Малюта, где в комментариях я пообещал откликнуться на призыв подхватить эстафету этой темы.
И вот, выполняю обещание. Но я был бы не я, если бы сначала немного не поразглагольствовал на тему вообще…
Итак,
Классическая музыка — общие размышления
А что именно понимать под термином «Классическая музыка»? Знаете ли вы, что точного определения не существует? Даже всезнайка-википедия дает несколько разных толкований.
Первое из них — это музыка, написанная в эпоху классицизма. Что за эпоха такая? Да это просто направление в европейской культуре XVII—XIX вв… И большинство, как мне кажется, склонно за классическую музыку считать музыку именно этого периода.
Но есть и иное определение, которое лично мне видится более правильным. Классическая музыка — это музыка, вышедшая за пределы своего государства и времени. И не важно в какой период она была написана.
Классическая музыка — история первая
Давным давно, в период с 5-го по 8-й класс, я считал, что классическая музыка — это пережиток прошлого. Ну вот не было в те, ушедшие в историю годы, современных музыкальных инструментов, сама жизнь текла по-иному, нравы, моды, восприятия, общее развитие, возможности — отсюда и музыка соответствовавшая своей эпохе.
Сейчас же на смену той, устаревшей музыке, пришла музыка современная, с ритмами электрогитар и синтезаторов, с более понятными мотивами и т.д.
Ну и что, что люди ходят на концерты той, устаревшей музыки. На самом деле они всё-равно ничего не понимают, но это некая тусовка, клуб своеобразный. Как признак принадлежности к некоему избранному обществу. Делают умные рожи и рассуждают на тему классической музыки. Но мы-то знаем…
Потом попал на оперу «Риголетто», уж и не помню, как меня туда заманили. И… моя уверенность в своей правоте несколько пошатнулась… До сих пор помню: «Сердце красавицы склонно к измене и к перемене, как ветер мая. Сердце красавицы склонно к измене, но изменяю им первый я!».
И я стал как-то более терпимо относиться к классике. Появились какие-то вещи, которые мне откровенно нравились.
Большую роль в этом сыграла и наша учительница пения, которая продолжала вести свои уроки и в старших классах, но уже на факультативной основе. И, кстати, посещаемость её уроков была 100%-ной! Мы там не пели, конечно, она ставила нам записи совершенно различной музыки, от классики до современной. Рассказывала о жизни композиторов, истории создания произведений… Это было так интересно! И там, на её уроках, я с удивлением услышал, что битлы — это тоже классика! Сейчас это не вызывает удивления, но в то время «Битлз» у нас в стране считались как бы под запретом… А тут такое… Задумаешься…
Но все-равно была своя градация, своё понимание и восприятие. Пожалуй это сохранилось до сих пор.
Моё любимое произведение
Сейчас мне нравятся многие произведения классической музыки. Ну вот взять хотя бы вот это:
Тарам-тарам-тарам-пам-пам, парам-парам-парам-пам-пам…
Вы конечно же узнали — это Иоганн Штраус, Сказки венского леса…
Ну, а если кроме шуток, то полюбившихся мне произведений классической музыки действительно много и я не буду их все перечислять. Покажу лишь одно, которое люблю больше всего. Оно как то по-особому сливается с моей душой и звучит в ней, переливаясь волшебством некоего таинства.
Вообще, такую музыку надо слушать в полной тишине, желательно уединённо, в полумраке либо вообще без света, отрешившись от всего вокруг. И мне бы очень хотелось, чтобы вы послушали моё любимое произведение именно так.
Людвиг ван Бетховен. Соната для фортепиано № 14 до-диез минор, ор. 27, № 2 (что означают цифры после слова «минор» я понятия не имею). Но это Лунная соната.
Классическая музыка — история вторая
Есть дети, которых чуть ли не силком заставляют учиться играть на пианино. А я, почему-то, с малых лет просил себе пианино и очень хотел научиться на нём играть. Но мои родители не натянулись на такой инструмент для меня, возможно из-за частых переездов в разные города — отец был военным. Да и вещей-то у нас было — собрали чемодан и готово. В конце-концов, купили мне гитару. Ну… что есть, тем и доволен.
Тем не менее, всегда завидовал тем, кто с лёгкостью, что называется, садится за рояль, снимая с клавишей вуаль…
Шли годы. Я уже стал офицером, командовал ротой… И вот чисто для себя заходил в клуб, когда там никого не было, и на пианино, которое стояло на сцене, на слух подобрал все аккорды, которые знал на гитаре. И даже мог какие-то простые песенки себе таким вот способом аккомпанировать. Левая рука — басовые клавиши, правая — сам аккорд. Но ведь хотелось играть какую-то настоящую музыку.
И вот как-то раз, ночью, будучи дежурным по части, я проверял казармы и, проходя мимо клуба, услышал музыку. Ну что за разгильдяй после отбоя так оборзел! Захожу, прислушался, а солдат играет моё любимое произведение. Да, да — Людвиг ван Бетховен, Соната для фортепиано № 14 до-диез минор. Лунная соната!
Как оказалось, он до армии занимался игрой на пианино, а сейчас, чтобы не забыть, ночью, нарушая распорядок дня, разбирал по нотам это произведение. Я не стал его ни наказывать, ни просто прогонять, как должен был-бы поступить дежурный по части… Посидел, послушал, как он играет и… попросил меня научить.
Нот я не знал и обучение происходило так: он сыграет какую-то часть, потом я её повторяю. Схватывал быстро. А поскольку в тот период дежурным по части приходилось заступать практически через день, то репетиции мои с солдатом-музыкантом были далеко не эпизодическими…
И через какое-то время я уже спокойно играл Лунную сонату! Не верите? Я и сам теперь не верю, тем более, что сейчас и собачий вальс наверно не сыграю. Но ведь это было! Правда тогда я и предположить не мог, что знал и играл только первую часть лунной сонаты…
М-да… Вот такая история…
История третья — Лунная соната
О том, что Лунная соната состоит из трёх частей я узнал уже гораздо позже… Но, обо всём по порядку.
Сонату для фортепиано No14 до-диез минор, Бетховен написал в 1800-1801 годах. Она была посвящена Джульетте Гвиччарди, в которую маэстро был влюблен.
Надо сказать, что композитор уже ощущал ухудшение слуха, но был все также популярен и продолжал давать уроки в аристократических кругах. 17-летняя графиня Джульетта Гвиччарди и Бетховен познакомились в конце 1800 года. Бетховен учил ее музыкальному искусству и не брал денег за это. В благодарность девушка расшивала ему рубашки. Казалось, что чувства их взаимны и Бетховен мечтал о женитьбе. Однако его планам не суждено было сбыться: юная графиня предпочла ему более знатного человека. Потеря любимой женщины, усиливающаяся глухота, рухнувшие творческие планы – все это навалилось на несчастного Бетховена. И соната, которую композитор начинал писать в атмосфере окрыляющего счастья и трепетной надежды, завершилась гневом и яростью.
Первая часть – лирическая, но лирика эта не светлая, а слегка подернута скорбью. Размышления композитора о своих несбывшихся чувствах? Может быть… Слушая, погружаешься в прекрасные мечты и несбывшиеся надежды…
Вторая часть
Вторая часть достаточно небольшая и построена на легких интонациях. Словно композитор хотел рассказать о тех переменах, которые произошли в его жизни благодаря знакомству с прекрасной девушкой. В этот период настоящей влюбленности, искренней и светлой, Бетховен был счастлив.
Но счастье это длилось совсем не долго и вторая часть сонаты — небольшая передышка, усиливающая эффект финала, ворвавшегося со всей своей бурей чувств.
Финал
Третья часть — финал. Это взрыв гнева, затмевающий собой все другие эмоции и чувства. В стремительном, страстном порыве проносятся грозные, жалобные, взволнованные интонации. Весь спектр эмоций человеческой души, испытавшей такое тяжелое потрясение. Слушая, понимаешь что это самая настоящая драма.
Грустная история несбывшейся любви. Как же не справедливо, что именно такие истории дарят миру величайшие произведения!
Лунная соната — интерпретации
Многие музыкальные критики характеризуют сонату, как «одну из вдохновеннейших», обладающую «самой редкой и самой прекрасной из привилегий – нравиться посвященным и профанам». Не удивительно, что за все время ее существования появилось очень много интерпретаций и необычных исполнений.
Хочу предложить вам для сравнения исполнение на инструменте, который сегодня является лидером по воплощению эмоционально тяжелой, переполненной эмоциями и кипящей страстями музыки – электрогитаре.
На мой взгляд и по моим ощущениям эмоции здесь действительно выражены гораздо ярче:
Как вам это исполнение третьей части Лунной сонаты?
Вот и всё, что я хотел рассказать сегодня о классической музыке…
Просмотров: 904
Источник
Цитата сообщения liudmila_leto
О «Лунной» сонате Людвига ван Бетховена
Что следует знать о Бетховене, о страданиях Христа, об опере Моцарта и о романтизме, чтобы правильно понять одно из самых известных в мире произведений, объясняет проректор Гуманитарного института телевидения и радиовещания, кандидат искусствоведения Ольга Хвоина.
В обширном репертуаре мировой музыкальной классики трудно, пожалуй, найти более известное сочинение, чем «Лунная» соната Бетховена. Не надо быть музыкантом и даже большим любителем классической музыки, чтобы, услышав ее первые звуки, мгновенно узнать и с легкостью назвать и произведение, и автора.
Соната № 14 или «Лунная»
(до-диез минор, оp. 27, № 2),
первая часть
Исполнение: Клаудио Аррау
Одно уточнение, впрочем, требуется: для неискушенного слушателя узнаваемой музыкой «Лунная» соната исчерпывается. В действительности это не все произведение, а лишь его первая часть. Как и положено классической сонате, оно имеет еще и вторую, и третью. Так что, наслаждаясь «Лунной» сонатой в записи, стоит прослушать не один, а три трека — лишь тогда мы узнаем «конец истории» и сможем оценить все сочинение целиком.
Для начала поставим перед собой скромную задачу. Сосредоточившись на хорошо знакомой первой части, попробуем понять, что таит в себе эта волнующая, заставляющая к себе возвращаться музыка.
«Лунная» соната написана и издана в 1801 году и находится в ряду произведений, открывающих в музыкальном искусстве XIX век. Став популярным сразу после своего появления, это сочинение уже при жизни композитора породило немало трактовок.
Портрет неизвестной. На миниатюре, принадлежавшей Бетховену, предположительно, изображена Джульетта Гвиччарди. Около 1810 года
Зафиксированное на титульном листе посвящение сонаты Джульетте Гвиччарди — юной аристократке, ученице Бетховена, о браке с которой влюбленный музыкант тщетно мечтал как раз в этот период, — побуждало аудиторию искать в произведении выражение любовных переживаний.
Титульный лист издания сонаты для фортепиано Людвига ван Бетховена «В духе фантазии» № 14 (до-диез минор, оp. 27, № 2) с посвящением Джульетте Гвиччарди. 1802 год
Спустя примерно четверть века, когда европейское искусство оказалось объято романтическим томлением, современник композитора, писатель Людвиг Рельштаб, сравнил сонату с картиной лунной ночи на Фирвальдштетском озере, описав этот ночной пейзаж в новелле «Теодор» (1823);. Именно благодаря Рельштабу за произведением, известным профессиональным музыкантам как соната № 14, а еще точнее — соната до‑диез минор, оpus 27, № 2, закрепилось поэтическое определение «Лунная» (Бетховен своему произведению такого названия не давал). В тексте Рельштаба, сконцентрировавшем, кажется, все атрибуты романтического пейзажа (ночь, луна, озеро, лебеди, горы, руины), вновь звучит мотив «страстной неразделенной любви»: колеблемые ветром, о ней жалобно поют струны эоловой арфы, заполняя своими таинственными звуками все пространство мистической ночи;
Упомянув о двух весьма известных вариантах трактовки содержания сонаты, на которые наталкивают словесные источники (авторское посвящение Джульетте Гвиччарди, рельштабовское определение «Лунная»), обратимся теперь к выразительным элементам, содержащимся в самой музыке, попытаемся прочитать и интерпретировать музыкальный текст.
Задумывались ли вы о том, что звуки, по которым весь мир узнает «Лунную» сонату, являются не мелодией, а аккомпанементом? Мелодия — казалось бы, главный элемент музыкальной речи, по крайней мере в классико-романтической традиции (авангардные течения музыки XX века не в счет) — возникает в Лунной сонате не сразу: так бывает в романсах и песнях, когда звучание инструмента предваряет вступление певца. Зато, когда мелодия, подготовленная таким образом, наконец появляется, наше внимание оказывается полностью сосредоточено на ней. А теперь попробуем вспомнить (может быть, даже напеть) эту мелодию. Удивительно, но мы не обнаружим в ней собственно мелодической красоты (разнообразных поворотов, скачков на широкие интервалы или плавного поступенного движения). Мелодия Лунной сонаты скованна, зажата в рамки узкого диапазона, с трудом прокладывает себе путь, вообще не поется и лишь иногда вздыхает чуть более свободно. Особенно показательно ее начало. Некоторое время мелодия не может оторваться от исходного звука: прежде чем хоть чуть-чуть сдвинуться с места, он повторяется шесть раз. Но именно это шестикратное повторение выявляет значение еще одного выразительного элемента — ритма. Шесть первых звуков мелодии дважды воспроизводят узнаваемую ритмическую формулу — это ритм траурного марша.
На протяжении сонаты начальная ритмоформула будет возвращаться неоднократно, с настойчивостью мысли, завладевшей всем существом героя. В коде первой части исходный мотив окончательно утвердится в качестве главной музыкальной идеи, снова и снова повторяясь в мрачном низком регистре: справедливость ассоциаций с мыслью о смерти не оставляет сомнений.
Вернувшись к началу мелодии и проследив за ее постепенным развитием, обнаруживаем еще один существенный элемент. Это мотив из четырех тесно сопряженных, словно перекрещенных звуков, произнесенных дважды как напряженное восклицание и подчеркнутых диссонансом в сопровождении. Слушателям XIX века, а тем более сегодняшнего дня данный мелодический оборот не так знаком, как ритм траурного марша. Однако в церковной музыке эпохи барокко (в немецкой культуре представленной прежде всего гением Баха, произведения которого Бетховен знал с детства) он был важнейшим музыкальным символом. Это один из вариантов мотива Креста — символа предсмертных страданий Иисуса.
Тем, кто знаком с теорией музыки, будет небезынтересно узнать еще об одном обстоятельстве, подтверждающем, что наши догадки о содержании первой части Лунной сонаты верны. Для своей 14-й сонаты Бетховен выбрал тональность до-диез минор, используемую в музыке нечасто. В этой тональности — четыре диеза. По-немецки «диез» (знак повышения звука на полтона) и «крест» обозначаются одним словом — Kreuz, да и в начертании диеза есть сходство с крестом — ♯. То, что диезов здесь четыре, еще усиливает страстну́ю символику.
Вновь оговоримся: работа с подобными смыслами была присуща церковной музыке эпохи барокко, а соната Бетховена — произведение светское и написано в иное время. Впрочем, и в период классицизма тональности сохраняли привязку к определенному кругу содержания, о чем свидетельствуют современные Бетховену музыкальные трактаты. Как правило, характеристики, даваемые тональностям в подобных трактатах, фиксировали настроения, свойственные искусству Нового времени, но не порывали связей и с ассоциациями, зафиксированными в предыдущую эпоху. Так, один из старших современников Бетховена, композитор и теоретик Юстин Генрих Кнехт, считал, что до-диез минор звучит «с выражением отчаяния». Однако Бетховен, сочиняя первую часть сонаты, как видим, не удовлетворился обобщенным представлением о характере тональности. Композитор ощутил необходимость обратиться непосредственно к атрибутам давней музыкальной традиции (мотив Креста), что свидетельствует о его сосредоточенности на чрезвычайно серьезной тематике — Крест (как предначертание судьбы), страдание, смерть.
Автограф сонаты для фортепиано Людвига ван Бетховена «В духе фантазии» № 14 (до-диез минор, оp. 27, № 2). 1801 год
Теперь обратимся к началу «Лунной» сонаты — к тем самым, знакомым всем звукам, что приковывают наше внимание еще до появления мелодии. Линия аккомпанемента складывается из непрерывно повторяющихся трехзвучных фигур, резонирующих с глубокими органными басами. Первоначальный прообраз такого звучания — перебор струн (лиры, арфы, лютни, гитары), рождение музыки, вслушивание в нее. Легко ощутить, как безостановочно ровное движение (от начала до конца первой части сонаты оно не прерывается ни на мгновение) создает медитативное, почти гипнотическое состояние отрешения от всего внешнего, а медленно, поступенно спускающийся бас усиливает эффект ухода в себя. Возвращаясь к картине, нарисованной в новелле Рельштаба, вспомним еще раз об образе эоловой арфы: в звуках, издаваемых струнами только благодаря дуновениям ветра, мистически настроенные слушатели часто пытались уловить тайный, пророческий, судьбоносный смысл.
Исследователям театральной музыки XVIII века тип аккомпанемента, напоминающий начало Лунной сонаты, известен также под названием ombra (с итальянского — «тень»). На протяжении многих десятилетий в оперных спектаклях подобные звуки сопровождали появление духов, призраков, таинственных посланцев загробного мира, шире — размышления о смерти. Достоверно известно, что при создании сонаты Бетховен вдохновлялся совершенно конкретной оперной сценой. В эскизную тетрадь, где зафиксированы первые наброски будущего шедевра, композитор выписал фрагмент из оперы Моцарта «Дон Жуан». Это краткий, но очень важный эпизод — смерть Командора, раненного во время поединка с Дон Жуаном. Кроме упомянутых персонажей, в сцене участвует слуга Дон Жуана Лепорелло, так что образуется терцет. Герои поют одновременно, но каждый о своем: Командор прощается с жизнью, Дон Жуан полон раскаяния, потрясенный Лепорелло отрывисто комментирует происходящее. У каждого из персонажей не только свой текст, но и своя мелодия. В единое целое их реплики объединяет звучание оркестра, который не просто аккомпанирует певцам, но, останавливая внешнее действие, фиксирует внимание зрителя на моменте, когда жизнь балансирует на грани небытия: мерные, «капающие» звуки отсчитывают последние мгновения, отделяющие Командора от смерти. Завершение эпизода сопровождается ремарками «[Командор] умирает» и «Месяц совсем скрывается за облаками». Звучание оркестра из этой моцартовской сцены Бетховен повторит в начале Лунной сонаты почти буквально.
Первая страница письма Людвига ван Бетховена братьям Карлу и Иоганну. 6 октября 1802 года
Аналогий более чем достаточно. Но можно ли понять, почему композитора, в 1801 году едва переступившего порог 30-летия, так глубоко, так по-настоящему волновала тема смерти? Ответ на этот вопрос содержится в документе, текст которого не менее пронзителен, чем музыка Лунной сонаты. Речь идет о так называемом «Гейлигенштадтском завещании». Оно было найдено после кончины Бетховена, случившейся в 1827 году, но писалось в октябре 1802 года, спустя примерно год после создания «Лунной» сонаты.
Фактически «Гейлигенштадтское завещание» представляет собой развернутое предсмертное письмо. Бетховен адресовал его двум своим братьям, действительно уделив несколько строк распоряжениям о наследовании имущества. Все остальное — обращенный ко всем современникам, а возможно, и потомкам предельно искренний рассказ о переживаемых страданиях, исповедь, в которой композитор несколько раз упоминает о желании уйти из жизни, выражая в то же время решимость преодолеть эти настроения.
В период создания завещания Бетховен пребывал в пригороде Вены Гейлигенштадте, проходя лечение от мучившего его уже около шести лет недуга. Не каждому известно, что первые признаки потери слуха появились у Бетховена не в зрелые годы, а в расцвете молодости, в возрасте 27 лет. К тому моменту музыкальный гений композитора уже был оценен, его принимали в лучших домах Вены, ему покровительствовали меценаты, он покорял сердца дам. Болезнь была воспринята Бетховеном как крушение всех надежд. Едва ли не более болезненно переживался страх открыться перед людьми, такой естественный для человека молодого, самолюбивого, гордого. Опасение обнаружить профессиональную несостоятельность, боязнь насмешек или, наоборот, проявлений жалости заставляли Бетховена ограничивать общение и вести одинокую жизнь. Но и упреки в нелюдимости больно ранили его своей несправедливостью.
Вся эта сложная гамма переживаний нашла отражение в «Гейлигенштадтском завещании», зафиксировавшем переломный момент в настроениях композитора. После нескольких лет борьбы с болезнью Бетховен понимает, что надежды на излечение тщетны, и мечется между отчаянием и стоическим принятием своей судьбы. Однако в страданиях он рано обретает мудрость. Размышляя о провидении, божестве, искусстве («лишь оно… оно меня удержало»), композитор приходит к выводу о невозможности уйти из жизни, не реализовав полностью свой талант.
В зрелые годы Бетховен придет к мысли о том, что лучшие из людей через страдание обретают радость. «Лунная» соната писалась в период, когда этот рубеж еще не был пройден.
Но в истории искусства она стала одним из лучших примеров того, как из страдания может родиться прекрасное.
Соната № 14 или «Лунная»
(до-диез минор, оp. 27, № 2)
Исполнение:Клаудио Аррау
https://arzamas.academy/
Сонатный цикл четырнадцатой фортепианной сонаты состоит из трёх частей. Каждая из них раскрывает какое-то одно чувство в богатстве его градаций. Медитативное состояние первой части сменяется поэтичным, благородным менуэтом. Финал – это «бурное клокотание эмоций», трагический порыв…он потрясает своей неудержимой энергией, драматизмом.
Образный смысл финала «Лунной» сонаты в грандиозной схватке эмоции и воли, в великом гневе души, которой не удается овладеть своими страстями. Не осталось и следа от восторженно- тревожной мечтательности первой части и обманчивых иллюзии второй. Но страсть и страдание впились в душу с никогда не изведанной дотоле силой.
… ее можно было бы назвать и «сонатой аллеи», поскольку, по преданию, она писалась в саду, в полубюргерском-полудеревенском окружении, которое так нравилось молодому композитору» (Э. Эррио. Жизнь Л.В. Бетховена).
Против эпитета «лунная», данного Людвигом Рельштабом, энергично протестовал А. Рубинштейн. Он писал, что лунный свет требует в музыкальном выражении чего-то мечтательного и меланхоличного, нежно светящего. Но первая часть сонаты cis-moll трагическая с первой до последней ноты, последняя – бурная, страстная, в ней выражено нечто противоположное свету. Лишь вторая часть может быть трактована как лунное сияние.
«В сонате больше страдания и гнева, чем любви; музыка сонаты мрачная и пламенная» — считает Р. Роллан.
Б. Асафьев восторженно писал о музыке сонаты: «Эмоциональный тон этой сонаты наполнен силой и романтическим пафосом. Музыка, нервная и возбужденная, то вспыхивает ярким пламенем, то никнет в мучительном отчаянии. Мелодия поёт, плача. Глубокая сердечность, присущая описываемой сонате, делает её одной из любимейших и доступнейших. Трудно не поддаться воздействию столь искренней музыки – выразительнице непосредственного чувства».
Источник