Из серии полезные советы профессора чайникова

14 июня, 2019

Теперь не обязательно учить физику с серьезным выражением лица, можно и с улыбкой! Скажите честно, вас пугают слова, похожие на «конденсатор», знаете ли вы, как выглядит диод, дрожите ли при звуковых колебаниях, можете ли отличить отрицательно заряженные частицы от положительных, описать электрический ток или ответить на вопрос «что такое звук?»…

Кто, кто в телевизоре живёт?

Каждый, кто хоть раз включал телевизор в весёлые перестроечные годы, знает профессора Чайникова. Он — крупный научный специалист. 
Любую свою новую лекцию он начинает радостно и очень убеждённо: 
— Дорогие друзья! Сегодня я рас¬скажу вам о том, о чём вы все дав¬но хотите узнать, — о производстве шифера в домашних условиях. 
Он, как никто другой в мире, знает интересы непростых ПРОСТЫХ россий¬ских телезрителей. 
— Дорогие мои, все вы обожаете котлеты с капустной начинкой. А зна¬ете ли вы, сколько тонн йода и же¬леза содержится в одной тонне не¬обработанной моркови? Этот вопрос, безусловно, вас сильно волнует и за¬нимает. И сегодня мы на него непре¬менно ответим. Приготовьте карандаши, весы и таблицу Менделеева… Мы начинаем! 
Никто и никогда на Центральном телеви¬дении не знает, чем сегодня будет занимать¬ся профессор Чайников. 
— Милые мои товарищи телевизо¬ры! Каждый из вас давно уже хочет разобраться в устройстве холодильника. Сегодня мы этим займёмся: мы разбе¬рём холодильник на составные части. 
И вся страна под руководством про¬фессора изготовляет шифер, разбирает холодильники и производит чернила домашним способом. 

А через некоторое время он снова на экране. Отвечает на настойчивые вопросы телезрителей — что можно полезного сделать из монолита твёр¬дого бетона, как сохранить продукты в жаркое время без холодящих устройств и чем отмывать от чернил детей, при¬нимавших активное участие в их до¬машнем изготовлении.

Однажды профессор Чайников получил та¬кое письмо:
Уважаемый товарищ учёный профессор! 
Моя пятилетняя дочка Милочка, которой недавно исполнилось пять лет, часто спра-шивает: «Если телевизор разобрать, чело¬вечки у нас останутся?» По правде говоря, этот вопрос глубоко волнует не только мою дочку, но и меня саму, и весь наш район¬ный отдел народного образования одного из районов города Москвы. 
Начальник сектора контрольных по арифметике, старший педагог-воспитатель Каблукова М.Ф. 
Как только профессор Чайников получил это письмо, он сразу принял решение начать на Центральном телевидении цикл лекций о радиоволнах, радиоприёмных устройствах и электронике. 
Он сразу и бесповоротно понял, что этот цикл нужен телезрителям как воздух. И что без него Центральное телевидение (в даль¬нейшем просто ЦТ) просто погибнет.
Кажется, лекции профессора Чайникова заинтересовали народ. Потому что на другой день о летающих пирожных и звуковых ботинках говорило пол-Москвы. И у экранов на следующий раз собралось уже вдвое больше «товарищей телевизоров». Профессор Чайников появился в телестудии в тапочках, но, как всегда, в галстуке и в беспуговичной жилетке. Он сказал:
— Напомню вам содержание предыдущей лекции. Пространство вокруг нас наполнено молекулами воздуха. То есть такими невидимыми частицами. Когда мы кричим «А-А-А», или «У-У-У», или «ТЫ ЧТО?!», частицы толкают друг друга и звук бежит во все стороны, как круги по воде. Вам всем понятно, дорогие мои добыватели знаний? 
Тут на столе у профессора запрыгал телефон. Это звонил один из добывателей:
— Товарищ Кофейников, а с какой скоростью распространяется звук во все стороны, когда мы кричим «А-А», «У-У» или «ТЫ ЧТО?!»?
Профессор Чайников очень обрадовался:
— Это очень интересный вопрос! Видно, что моя лекция будоражит и тревожит умы, заставляет людей мыслить и думать. Отвечаю. Звук распространяется в воздухе со скоростью 330 метров в секунду. Если в начале лекции профессор был несколько скован из-за тапочек, то сейчас он разогрелся окончательно.
— Друзья, распахните своё воображение! Представьте себе, что я стою на одном берегу великой русской реки Волги, а моя бабушка Серафима Евлампиевна — на другом. Ширина Волги в этом месте 990 м. То есть почти километр. Я кричу: «Бабушка! Плыви ко мне!» Мой крик достигает бабушки за три секунды, и она ко мне плывёт. Через пятнадцать минут она у меня. Вам ясно? Снова зазвонил телефон. Это был всё тот же добыватель знаний. Он сказал всего лишь два слова:
— Не верю.
Но от этих двух слов профессор Чайников немедленно вскипел:
— Некоторые сомневаются. Эх! Фомы Неверующие! Значит, проведём эксперимент. Докажем им всё это опытным путём. Волги у нас под рукой нет, но есть Останкинский пруд. Ширина у него такая же, как у Волги, 990 метров. Ассистенты, вперёд!
Профессор Чайников, как и в прошлый раз, не теряя ни секунды, с места в рысь помчался к Останкинскому пруду. Режиссёры с пультами, операторы с камерами, звукооператоры с микрофонами, осветители с фонарями и молодая редактор Марина Рубинова полетели следом. Им некогда было собираться и укладываться, поэтому они на каждом шагу путались в проводах и аппаратах, налетая друг на друга. По дороге, как и в прошлый раз, осветитель с фонарём скатился с лестницы и стал осветителем без фонаря. Зато звукооператор с микрофоном был без фонаря, а стал с микрофоном и с фонарём. Жалко, что на улице было светло и фонари не понадобились. Профессор Чайников встал на одном берегу пруда, а молодую Марину Рубинову послал на другой берег:
— Я взмахну рукой и закричу «A-A-A!».
Как только вы увидите мое махание… то есть машение… то есть как только вы увидите мой взмах, сразу пускайте вот этот старинный секундомер. А как только до вас долетит «А-А-А!», остановите секундомер. Вы увидите, что «А-А-А!» будет лететь до вас ровно три секунды. И те, которые не верят, сразу поверят.
Молодая Марина Рубинова побежала на тот берег. Когда она прибежала, опустился лёгкий туманчик и её не стало видно. А ей не стало видно профессора Чайникова и его взмахов. Поэтому Марина побежала обратно.
— Ничего не получается, товарищ профессор. Вас совсем не видно. Придётся отменять.
Марина Рубинова была молодая и совсем неопытная. Она плохо знала профессора Чайникова. Если бы она была немолодая и опытная, она бы прекрасно знала, что профессор Чайников никогда и ничего не отменяет. Он спросил:
— А эту церковь видно?
— Видно, самый купол, — ответила Марина.
— Значит, я не буду махать руками, а подброшу вверх какой-нибудь предмет. В этот же момент я закричу «А-А-А!». Как только вы увидите предмет, сразу включайте секундомер. Как только услышите «А-А-А!», сразу же выключайте. 
Молодая Марина снова побежала на противоположный берег. Профессор Чайников подождал, пока она прибежит, потом стал бросать вверх… А бросать-то было нечего. Кругом одна чистота. Тогда он снял с ноги тапочек и что было сил бросил его вверх. При этом он вопил:
— А-А-А!
Молодая Марина Рубинова в этот раз не прибежала, в этот раз она приехала на троллейбусе.
— Ну что? — спросил Чайников. — Получилось?
— Не совсем, — сказала Марина. — Тапочек видно, а «А-А-А!» не слышно.
— Это туман, — сказал профессор. — Он поглощает звук. Надо для звука найти что-нибудь посильнее. Будем стрелять. В чистом и неподвижном воздухе поглощение звуковых колебаний минимально. Поглощение звука в воздухе с водяными каплями (туман) происходит за счёт взаимодействия молекул воздуха и водяного пара. Часть энергии звуковой волны при столкновениях молекул переходит в колебательную энергию атомов в молекулах воды, а не на поступательное движение самих молекул воды. Поглощение звука при увеличении влажности сначала возрастает, при влажности 10—20% достигает максимума и при дальнейшем увеличении влажности постепенно уменьшается. 
— Из чего? — спросили ассистенты, режиссёры, операторы с телекамерами и молодая Марина Рубинова.
— Из милиционера!
Участники передачи бросились искать милиционера и скоро нашли. Но он стрелять отказался:
— У меня все патроны на учёте. Я за них расписываюсь. Если я стреляю, я должен предъявить того, в кого стрелял. Дайте мне закоренелого преступника. Который вооружён и очень опасен.
— А мы скажем, что вы стреляли в закоренелого преступника и промахнулись, — предложила Марина Рубинова.
— Здравствуйте! — возразил милиционер. — Это ещё хуже. Я же разрядник по стрельбе. У меня же разряд отберут.
— Будем отменять, — сказала молодая Марина, которая, как мы уже говорили, мало ра