Книгу с 57 полезными рецептами огненной воды
Если вам когда-то посчастливилось побывать в гостях в одной из горных деревень Кипра зимой, то радушные хозяева непременно предлагали вам выпить стопку «огненной воды» под названием Зивания.
Это — национальный кипрский самогон, который получают путем перегонки виноградных выжимок из местного сорта винограда. Название его происходит от слова «зивана», что, собственно», и означает «виноградные выжимки».
Подобный напиток производят во многих других станах, где в зависимости от названия виноградных выжимок, он по-разному именуется. Так в Греции – это Ципуро», на Крите – Цикудья, в некоторых балканских странах – Ракия. Еще напиток известен под названием Раки (от арабского слова — сок). У нас в России эта «огненная вода» называется ласковым и нежным словом — самогон.
Чуть-чуть истории — виноделие
Получение спиртовых напитков посредством брожения сахаристых веществ (фруктово-ягодных) или крахмалистых (злаковых и риса), т.е. виноделие, было известно с глубокой древности. Доказательством тому служит сосуд, найденный при раскопках в районе Хаджи Фируз Тепе (Иран), датируемый 5.400-5.000 гг. до н.э.. На стенках сосуда были обнаружены частицы винного камня. Это — неоспоримое свидетельство раннего пристрастия «человека разумного» к спиртному.
На Кипре начали заниматься виноделием много веков назад. В этой связи стоит упомянуть удивительные по красоте мозаики, обнаруженные при раскопках недалеко от города Пафос. Они датируются 3 веком до н.э., и украшают дом Диониса. Бог виноделия Дионис изображен на одной из мозаик, а на другой — повозка царя Икариа, запряженная быками и груженная бурдюками с вином. Так вот, согласно легенде бог Дионис научил делать вино царя Икариа, который на радостях угостил им двух пастухов. Они, сильно опьянев от вина, подумали, что он их отравил, и в гневе убили его. Тогда же, наверное, появилась фраза «пей, да знай меру».
Между прочим, такими бурдюками под вино пользовались на Кипре до середины 19 века: в маленьких бурдюках подавали вино на стол.
Хорошо известны такие винодельческие районы Кипра, как: Пафос, Пицилья, Марафас, гористые районы возле Ларнаки, Лимасола и т.д., где выращивают преимущественно винные сорта винограда.
Фестиваль вина в Лимассоле
В муниципальном парке Лимасола, на радость всем, обычно в конце августе — начале сентября проводится ежегодный Фестиваль Вина под девизом «Пей на здоровье!». Во время фестиваля можно попробовать вина всех фирм-производителей острова. Ну, и вкусно закусить в многочисленных ресторанчиках, где быстро и вкусно готовят национальные кипрские блюда: овощной салат, мясо на углях, разнообразные сладости.
Кроме того, можно ознакомиться с фольклором Кипра, присутствуя на театрализованных представлениях с народными танцами и песнями. Можно лично поучаствовать в процессе получения виноградного сока: давить виноград голыми ногами в широкой бочке. И собственными глазами увидеть процесс варения (или перегонки) Зивании.
Варка или перегонка «огненной воды»
Это — искусство, которое передавалось из поколения в поколение во всех винодельческих деревнях Кипра. В этих деревнях имелись различные виды перегонных приспособлений: от традиционного медного котла до совершенных аппаратов.
Перегонный аппарат
В далеком прошлом у деревенских жителей был всего один котел на всех, и тогда им пользовались по очереди (были случаи, когда из-за котла даже дрались). Осенью по сложившейся традиции (жива до сих пор) киприоты собирались возле костра, на котором «варили» Зиванию, и отмечали такое дело: на углях пекли картошку, жарили рыбу с луком, пили вино урожая прошлого года, пели народные песни и, конечно, танцевали.
Зиванию использовали и используют до сих пор, что любопытно, в лечебных целях: для лечения простуды, растираний, дезинфекции ран, при обмороках и даже зубной боли. А также как тонизирующий напиток в зимнее время года, как топливо в процессе приготовления еды, например, кипрского кофе. Зиванию разбавляли водой и мыли окна в деревнях, заливали в радиатор машин в высокогорных деревнях и много еще как использовали, и много еще чего делали (и делают) с этой «огненной водой».
Рождение напитка
Немало способствовал рождению данного напитка, как ни странно это покажется, Александр Македонский и Алхимия, возникшая в Египте (в III–IV веках до н.э.). Положительная роль Алхимии заключается в разработке некоторых лабораторных процессов, в частности, перегонки, а также изобретение простейшего перегонного аппарата.
Не подумайте только, что Александр был алкоголиком или алхимиком. Его заслуга состоит лишь в том, что его именем была названа учрежденная в Египте Александрийская школа, где учились те самые алхимики.
В XI веке в Италии алхимики впервые осуществили процесс перегонки. Получившуюся жидкость назвали сначала «огненной водой», применяя в лечебных целях, называли «живой водой». Позднее переименовали в «винный спирт» (после многократных попыток выделить чистый спирт, продолжавшихся много веков, удалось это осуществить только к концу XVIII века). А вот первым, кто использовал слово «алкоголь», что означает «чистейшая мельчайшая частица вина», был врач — естествоиспытатель и философ эпохи Возрождения — Парацельс.
На Кипре метод перегонки начали применять во времена правления Венецианцев. Тогда «прибыли» на острове первые алхимики. Конечно, они работали в потайных лабораториях, и совсем не собирались делиться секретами с местными жителями. Однако, как гласит изречение «все тайное рано или поздно становится явью», новый алкогольный напиток, названный на местном диалекте Зивания, появился на свет и обозначил собой еще один способ употребления винограда: кроме обычного поедания свежих ягод, производства изюма, сока и вин.
Качество имеет значение
Для получения Зивании хорошего качества требуется (как тогда, так и сегодня) виноград хорошего качества. Полученное после измельчения винограда сусло выдерживают примерно 40 дней в больших глиняных сосудах, закопанных в землю. Изредка помешивают длиной палкой. Когда процесс брожения завершен, т.е. сахара превратились в алкоголь, тогда получившееся вино вместе с выжимками выливают в медный котел, заполняя его примерно на 4/5 (до 2 м) объема. В котел, из экономии, помещают только выжимки, разбавленные водой или слабеньким кислым вином. Затем ставят на огонь.
Как только жидкость закипает, пары поднимаются вверх и проходят по трубе в другую емкость, и уже там, остывая, образовывают прозрачную жидкость. Тогда огонь под котлом уменьшают до среднего и таким поддерживают постоянно. Одновременно следят, чтобы жидкость в следующей емкости непременно была бы: снизу до середины — прохладная, а с середины и выше – теплая. Что необходимо для лучшей дистилляции.
Первач обычно получается очень крепким (выше 60 %), пьянящим и, так сказать, «прощай здоровье». Его переливают в чистую без запаха тару (чаще в дубовые бочки, которые придают своеобразный привкус) и так хранят в погребах или других удобных местах. По мере того как напиток «стареет», он становится лучше и ароматнее.
Иногда в напиток добавляют анис и получается другой напиток — Узо (греческое название) или Зукко (кипрское название). Традиционно его разбавляют водой, и он превращается в молоко (по цвету). А вот Зиванию пьют, не разбавляя, из меленьких стопочек, размером с наперсток. При охлаждении Зивания густеет, и напоминает прозрачный кисель. В монастыре Киккос в готовую Зиванию добавляют корицу или жженый сахар, от этого она приобретает коричневатый цвет и мягкий сладковатый вкус.
Без закуски не обойтись
Во многих горных деревнях одновременно с Зиванией готовили и готовят до сих пор национальные кипрские сладости такие, как: судзукос, киофтерья, палузе и др. Их готовят в процессе многочасового вываривания виноградного жмыха, разбавленного водой с добавлением некоторого количества муки, до получения густого киселя, в который кладут различные орехи. Очень вкусно!
Со времен Венецианцев производство Зивании является основным занятием и важным источником дохода виноградарей Кипра. Учрежденный в 1951 году полугосударственный Комитет по Виноградарской Продукции закупал Зиванию у частных производителей по выгодным для них ценам и распределял для дальнейшей перегонки винодельческим заводам, оснащенным необходимым современным техническим оборудованием для производства высококачественного спирта. Государство же занималось поиском рынков сбыта: значительная часть произведенного на Кипре спирта экспортировалась. Например, в 70-е годы почти весь объем поставлялся в СССР как топливо для ракет.
Хотя Зивания и является национальным напитком, да и производится в достаточном количестве, до определенного времени (1988 года) она была запрещена для розничной продажи. Конечно, каждый уважающий себя киприот всегда имел одну/две бутылочки «огненной воды» дома на «всякий пожарный».
Зивания – один из самых модных напитков на Кипре и традиционный сувенир для туристов.
Источник
«Невозможно химией победить дьявола. Я вижу выход — это огненная вода. Она настолько крепка, что спасает от любого вируса. Если люди хотят спастись, они должны пить русскую огненную воду.
©Ванга
p.s. Ну вы поняли!
Написать комментарий…
Источник
Александр Степанович Грин
Огненная вода
1
К главному подъезду замка Пелегрин, описав решительный полукруг, прибыл автомобиль жемчужного цвета — ландо.
В левом его углу с подчеркнутой скромностью человека, добровольно ставящего себя в зависимое положение, сидела молодая женщина с серьезным, мелких черт, лицом и тем оттенком улыбки, какой свойствен сдержанной душе при интересном эксперименте.
Она была не одна. Господин с лысиной, выходящей из-под цилиндра к затылку половиной тарелки, с завитыми вверх, лирой, усами и тройным подбородком, уронив, как слезу, в руку монокль, оступился, и, подхваченный швейцаром, вновь вскинул стекло в глазную орбиту, чопорно оглядываясь.
Швейцар звонком вызвал лакея, презрительно поджав нижнюю губу, что, впрочем, относилось не к посетителю.
— Нижайшее почтение господину нотариусу, — сказал он почтительным, но несколько фамильярным тоном сообщника. — Все в порядке.
— В порядке, — повторил нотариус Эспер Ван-Тегиус. — Шутки долой. Пока не пришел кто-нибудь из этой банды, говорите, как дела.
— Во-первых, идут какие-то проделки и стоит кавардак. Во-вторых, совещание докторов окончилось ничем. Я подслушивал у дверей с негром Амброзио. Смысл решений такой, что «нет никаких оснований».
— А… Это печально, — сказал Ван-Тегиус. — Профессор Дюфорс еще меня не известил обо всем этом. — Удар! Последнее средство… — Он обернулся и кивнул даме в автомобиле, махнувшей ему ответно концом вуали. — Ну, что еще? Настроение? Факты?
В далях заднего плана раскатисто заскакало эхо ружейного выстрела, сопровождаемого резким криком.
— Факты? — сказал, вздрогнув, швейцар, и его гладстоновское лицо передернулось, как кисель. — Вот и факты. Утром он убил восемь павлинов, это девятый.
— Но что же…
— Тс-с…
Где-то вверху лестницы уставился в ухо нотариуса пронзительный свисток, ему ответил второй, и по лестнице, припрыгивая и катясь ладонью по гладким мраморным перилам, спустился бритый человек с лицом тигра; его кожаная куртка и полосатая рубаха были расстегнуты; широкие штаны болтались вокруг огромных ботов с подошвой в три пальца. Копна полуседых, черных волос была стянута малинового цвета платком. Дым шел одновременно из трубки и рта, так что человек спустился как бы на облаке.
Невольно Ван-Тегиус увидел за его спиной призрак подобострастного маркиза в шелковых чулках и красной ливрее, но лакеев этого типа не найти было более в Пелегрине.
— Что здесь происходит? — спросил страшный слуга.
— Нет ни абордажа, ни драки дубовыми скамейками, — с ненавистью ответил швейцар, — просто посетитель, ничего более. Да. Может быть, вы взберетесь по вантам доложить о его прибытии? Нотариус Ван-Тегиус.
Страшилище почесало затылок.
— Я хочу видеть по делу владельца, Эвереста Монкальма, — заявил нотариус, намеренно избегая титула.
— Пойду скажу, — задумчиво ответил матрос, — не знаю, что будет.
Он исчез, шагая по три ступеньки; тем временем швейцар сообщил еще кое-что интересное: уволено тридцать слуг, взамен их Монкальм выписал откуда-то человек двадцать матросов, которые и делают, что хотят. Этикет уничтожен; исчезло малейшее подобие знатности и величия. Недавно едва не затравили собаками директора кинематографической фирмы, приехавшего со свитой и актерами просить разрешения снять в древнем гнезде маленькую комедию. Жена Монкальма, эта «темная особа низкого происхождения», как выразился швейцар, вчера самолично руководила на кухне приготовлением кушанья, изобретенного ее мужем. Сам не терпит никаких возражений и указаний. Звонки заменены свистками и трубными сигналами. Все это хлынуло дождем безобразия за три недели, как только изгнанный пятнадцать лет назад за многочисленные художества Эверест по непонятному капризу его дяди стал полным и единственным наследником.
— Гм… гм… — сказал Ван-Тегиус, затем вышел к автомобилю, пошептался с дамой и вернулся в момент, когда ему сверху махнули рукой идти.
2
Он все-таки ожидал еще по старой привычке, так как не раз бывал здесь, что с блаженным и торжественным чувством погрузится в бездны темной стенной резьбы, простора внушительных и величественных предметов с гулким эхом шагов. Отчасти это и было так с той поразительной и всему придавшей иной вид разницей, что во всех помещениях стоял яркий, дневной свет. С удалением темных цветных стекол и заменой их прозрачными залы, казалось, сверкали вихрем желтых и голубых перьев. Чинно выступая вслед развалистой походке морского бродяги, Ван-Тегиус, несколько струсив, прошел сквозь строй коек, составленных пирамидой ружей, и матросов, игравших в карты, прихлебывая вино, — это была охрана Монкальма. Вдали, на коротком просвете анфилады, промчалась горничная с паническим лицом. В одной гостиной стояла огромная палатка, внутри ее виднелась походная меблировка пустыни; пальмы в кадках, сдвинутые вокруг, являли вид комнатных тропиков.
Следующая комната, путь к которой шел по небольшой лестнице, показала наконец Ван-Тегиусу более кроткое зрелище. Здесь, полулежа на ковре, подпирая маленькой смуглой рукой голову, расположилась пышно-непричесанная, но в бальном платье, шлейф которого был занят двумя книгами, женщина или, вернее, девочка, ставшая женщиной на семнадцатом году жизни. Все шкафы здесь были открыты, и их музейное содержание — фарфоровые фигурки зверей и людей — образовало перед лицом странной особы маленькую цветную толпу, которую она заботливо группировала в какие-то сцены, по-видимому, придавая этому большое значение. Увидев Ван-Тегиуса, она сердито смутилась и грациозно приподнялась, затем встала, сложив руки назад.
— Это пленник? — сказала она серьезно. — Что он сделал?
— Ничего, идет себе, — ответил матрос, — только это не пленник.
Нервно смеясь, угадывая, что видит жену Монкальма, нотариус отвесил театральный поклон и хотел назвать себя, но женщина, покраснев, махнула рукой.
— Идите, идите, я потом приду, — заявила она и отвернулась, очаровательно заалев.
Путь среди этих чудес был пыткой. Наконец она кончилась. Ван-Тегиус, расстроенный, но крепко решившийся, вошел в колоссальную библиотеку, где у раскрытого окна с винтовкой в руках стоял сам Эверест Монкальм, нелюбимый и изгнанный сын Монкальма, одного из трех великих дюжин страны.
3
Он был в турецком костюме, чалме и низких сафьяновых сапогах. Его широкое нервное лицо с прищуренным, как на солнце, взглядом отражало весь его беспокойный, неукротимый характер; сложенный красиво и сильно, он двигался, как порыв ветра, говорил громко и медленно.
Источник